Moscow Time
Это было, когда ездил в Луксор. Есть такой центр в Египте, кстати, достаточно большой и известный благодаря популярному курорту в Хургаде. Хотя не только ему, но и уникальному Карнакскому храмовому комплексу, а также древнему некрополю, где похоронены фараоны XIV в. до н.э.. В отличие от еще более давних, что под Каиром, которых после кончины помещали в циклообразные пирамиды, тут владык отправляли в подземные покои вечности.
Так вот сюда я и направлялся, чтобы своими глазами увидеть кладбище царей. Но, увы, огромные склепы остались без своих хозяев. Я терпеливо спускался по неровным ступеням в провал за провалом, чтобы услышать от гида, что в этом отсеке похоронен такой-то египетский владыка, в соседнем — другой, потом третий, четвертый. Их имена мне ничего не говорили, да и, кроме темно-сырых мегаподвалов, ничего не видел. Оказывается, за долгие столетия (точнее 3400 лет) все, что там было, растащили, а жалкие крохи хранятся в музеях не только Египта, но и многих европейских стран.
Неожиданное приглашение
Выйдя из этих искусственных катакомб, я чувствовал какое-то неудовлетворение, было такое чувство, что обещали какое-то необычное содержание, а показали только одну упаковку. Все туристы тут же дружно направились к миниатюрному, словно игрушечному электровозу, который должен был доставить нас к туристскому автобусу. Я же, увидев неподалеку раскопки и людей, работающих там, решил полюбопытствовать, кого они еще ищут в этих изрытых-перерытых каменных холмах. Понятно, что мой разговорный английский с трудом понимается теми, кто хорошо владеет этим языком, но тем не менее стал задавать вопросы, как мне показалось, самому старшему из этой бригады раскопщиков. И сразу почувствовал, что передо мной не только специалист-археолог, но и явный энтузиаст своего дела, ибо он, узнав, что я журналист, предложил съездить с ним в небольшое путешествие и обещал показать такие чудеса, что у меня голова пойдет кругом.
Когда я спросил, далеко ли эти «чудеса» от того места, где мы находились, он объяснил, что совсем рядом, всего чуть больше 300 км. И, видимо, увидев на моем лице скептическую гримасу, тут же добавил, что тут недалеко находится быстролетный самолетик, который мигом доставит нас к объекту, а через час—другой он вернет меня по нужному адресу. Соблазн был слишком велик и я, поколебавшись секунды, весело сказал: «I agree» (что означало «Cогласен»). Аэроплан оказался в самом деле крошечным — как обычное такси, только с крылышками и одним винтом. Алан (так звали моего нового знакомого) взял с собой, как я понял, помощника, и мы тут же взмыли в небо.
— To north («На север»), — спокойно заметил мой новый знакомый и замолчал, задумавшись о чем-то своем. Под нами лежал Луксор, миллионный город с четкими линиями улиц, словно его строили совсем недавно, а не тысячи лет назад, когда он еще являлся столицей древнего Египта и жреческим центром, да и имел другое название — Фивы. Вот мы пересекли бледно-голубую ленту Нила, вдоль которой, как я знал, тянулись белые коробочки фешенебельных отелей. А потом пейзаж резко поменялся, словно какая-то гигантская сила накрыла его на многие километры сплошной желто-горчичного цвета скатертью. И сколько не присматривался, больше не мог увидеть ни зеленого деревца, ни самого захудалого строения. Пока не услышал хрипловатый голос своего спутника:
— Look («Смотри»). Village Amarna («Деревня Амарна»).
Я с некоторым удивлением глянул вниз — там были какие-то хижины.
— Ahetaton («Ахетатон»), — и видя, что я не понимаю, добавил: — Great city in the desert («Крупный город в пустыне»).
Исчезнувшая столица
Самолет пошел на снижение и стал описывать широкий круг. И тут я увидел, что внизу снова появилась река, а вдоль нее — огромная долина со странным пейзажем. Было такое ощущение, что кто-то избороздил пустыню какими-то линиями, в пространстве которых находились непонятные геометрические фигуры: прямоугольники, квадраты, круги, ромбы…
— A-he-ta-ton («Ахетатон»), — снова медленно и в каком-то песенном ритме повторял это слово Алан. Он как-то оживился, глаза его заблестели. Движением руки он попросил пилота еще раз облететь территорию, ведь это, как я понял, было сегодня его царство. И, обращаясь ко мне, заметил:
— This is vestiges capital of Egypt («Это следы столицы Египта»). New сity existed only 10 years («Новый город просуществовал только 10 лет»). And then it… was rized to the ground («А потом его… стерли с лица земли»).
Я тут же хотел задать вопросы своему ученому спутнику: кто и почему построил новую столицу и кто вдруг разрушил ее. Но в это время самолет пошел на посадку. А потом Алан повел меня к храму, который когда-то тут был, а теперь местами виднелись только следы от фундаментов. Современному человеку трудно представить себе его гигантские размеры: протяженность храма была почти километр. Я невольно обратил внимание на огромное количество участков, которые в виде квадратов тянулись до самого горизонта, где каждому погибшему в войнах отведен стандартный клочок «бетонной» земли. Прямо как известное в США Арленгтонское кладбище. Оказалось, что это были площадки для совершения жертвоприношений. Неподалеку тянулись непонятные каменные башни, одни из них сохранились полностью, другие были полуразрушены. Как я выяснил, в таких резервуарах хранили зерно. И все-таки один объект можно было не только представить, но и увидеть в реальности — это дворец фараона. Конечно, не в том пышно-величественном виде, каким он являлся, когда его построили. Сегодня передо мною были руины. Но даже по остаткам стен и кровли, исполинским колоннам и абрису занятой территории нетрудно было представить это необычное и неповторимое по архитектуре и строительству мегасооружение.
Встреча в пустыне
Я подошел к одной из колонн, испещренной египетским текстом, и вдруг на фронтоне увидел удивительно знакомое лицо. Нет, никак не мог ошибиться: те же миндалевидные загадочные глаза, необычно нежный овал лица, длинная, слово вытянутая, шея, придающая женщине некий не земной, а прямо-таки марсианский вид. Хотя барельеф был сильно поврежден и трещины пересекали его в нескольких местах, ошибки быть не могло. Это Нефертити. Как она могла оказаться в этом дворце? Какое имеет к нему отношение? Алан в ответ на мои вопросы весело рассмеялся. А потом вдруг сказал, что именно Нефертити является настоящим автором этого города, что в его северной части у нее был свой легендарный чертог. Увы, наша беседа была неожиданно прервана. Раздался звонок мобильного телефона, Алан с кем-то долго разговаривал, потом, извинившись, объяснил, что у него тут возникли срочные дела, а меня пилот доставит в Луксор к месту проживания…
С Нефертити я был знаком с самого раннего детства. Когда жил во Владивостоке. Так получилось, что мраморная статуэтка находилась в нашем доме и всегда стояла на тумбочке. Правда, я не знал ее имени и происхождения и воспринимал ее как привычную часть квартирных аксессуаров. Но однажды моя мать, не помню уже по какому поводу, рассказала, что этот сувенир она привезла из Иокагамы, есть, мол, такой город-порт в Японии (мать училась в институте восточных языков, изучала японский язык и поэтому побывала в этой стране на практике). Она тогда и объяснила мне, что эта изящная статуэтка — не абстрактная женщина, а вполне конкретная и очень известная. Тогда я впервые узнал ее медово-мелодичное имя — Нефертити. Потом мы переехали в Краснодар, и там больше эту мраморную фигурку никогда не видел. Но солнечно-теплый образ этой женщины-царицы так и остался в памяти.
Второй раз я встретился с ней совсем неожиданно. Будучи когда-то в Берлине, совершенно случайно в одном из кафе познакомился с немцем. Причем сначала принял его за русского, ибо не мог понять, что говорит мне официантка, а он объяснил мне, что она спрашивает, хочу одинарную или двойную порцию кофе. Оказалось, что он попал в плен под Сталинградом и, будучи несколько лет в Союзе, быстро выучил русский. Я этим счастливым обстоятельством и воспользовался, попросив его уделить мне последний оставшийся день в Германии.
Вот мы и решили прогуляться по одной из самых красивых и «культурных» улиц Унтер-ден-Линден, что означает «Под липами». Правда, его, как магнитом, тянуло к гаштетам, то есть ресторанчикам, а меня — к историческим и архитектурным памятникам. Все-таки, хоть и с трудом, уговорил его заглянуть в знаменитый Берлинский музей, который оказался на этой улице. Вот тут я и застыл, словно вдруг окаменел, увидев великолепный портрет Нефертити. Конечно, она поражала своей какой-то нездешней экзотической красотой, но еще больше притягивала особым внутренним обаянием. Мне была так понятна лаконичная, но конкретно-точная фраза известного археолога Бернхардта по поводу царицы: «Описывать бесцельно — смотреть».
С этим барельефом в свое время возник даже международный инцидент. Немецкие археологи, ведя раскопки в районе Ахетатона, поняли, что обнаружили уникальный экземпляр Нефертити, но египетская «Служба древностей» никогда не позволила бы вывезти такой драгоценный экспонат из страны. Тогда они обернули бюст серебряной бумагой, а сверху покрыли его широким слоем цемента и под видом банального каменного блока привезли в Германию. В результате разразился грандиозный скандал, и немцев-археологов какое-то время категорически не пускали в Египет.
Если бы провели кастинг на… одухотворенность
Каждый раз, когда я встречал портрет царицы, то невольно думал, что она должна иметь необычную судьбу. В длинном перечне женщин первое место всегда занимала Джоконда великого художника да Винчи со своей неуловимой улыбкой. Да, прекрасный портрет, но и только. Целые тома посвящены знаменитой царице Клеопатре, хотя ее можно отнести скорее к умно-разумной авантюристке, и, знакомясь с ее биографией и образом жизни, особой симпатии к ней не испытываешь. А Нефертити, словно яркий луч, сразу бросается в глаза, и чем дольше смотришь на ее портрет, тем отчетливей чувствуешь необыкновенность, какую-то мистическую притягательность этой женщины. Не случайно истории известны сотни владык этой страны, а также бесчисленное количество их главных и второстепенных жен, но ни одна из них (имею в виду тех, которые известны) не привлекала внимание археологов, уже не говоря о широком общественном мнении. А Нефертити, словно феникс, восставший из пепла, после 34 столетий заточения под землю вдруг явила свою необычную сущность, превратившись в глазах всего мира в эталон красоты и духовности. Кто-то из исследователей той эпохи даже вот так эмоционально выразился: «Такое ощущение, что перед нами образ не древней царицы, а современной кинозвезды». А по-моему, ее мгновенно заметили и выделили как раз потому, что она так не похожа на наших нынешних банальных моделей и скучно-стандартных див, ибо ее красота не искусственная, не поддельная, а самая что ни есть натуральная, природная и выражается не только в наружной приятности, но и в чем-то таком глубоко-внутреннем, почти эзотерическом, что словами никак не объяснишь.
Продолжение:
Часть 2
Часть 3
Часть 4
-------
счетчик посещений
Комментариев нет:
Отправить комментарий